Беседа с Алексеем Лукацким — брендом и человеком.

 

ЗВЁЗДНАЯ СИТУАЦИЯ

— Сегодня словосочетание «Алексей Лукацкий» — это бренд. На конференциях модераторы давно уже не представляют вас по должности или званию. Просто Алексей Лукацкий. Популярность не утомляет?

— Я не так популярен, как звёзды шоу-бизнеса, к которым на сцену прорываются фанатки или подкарауливают у дома и пишут на тротуаре белой краской: «Лёша, я хочу от тебя сына!» Так что пока терпимо…

 

— Вы звезда по жизни, характеру или это вынужденная ситуация?

— Я следую принципу «не сотвори себе кумира» и не очень понимаю, что значит «звезда» применительно к сфере ИБ. Известный человек? Да, возможно. Но не более. Прекрати писать или выступать, и тебя забудут через год, как это происходило со многими.

 

ИСТОКИ

— Мне кажется, что со школьных времён вы не очень-то изменились. Так и вижу этакого мальчишку-знайку, маленький танк, с которым не поспоришь. А как было на самом деле? Каким вы были в школьные годы?

— Это было так давно, что я уже и не помню, я ведь учился ещё в советской школе. Помню, что меня называли лучшим математиком класса, помню, что не пошёл служить в КГБ, когда в выпускном классе меня туда пригласили, ну и помню, как разбил стекло в актовом зале на выпускном…

 

— С какими мыслями, ожиданиями, настроениями вы поступали в МИРЭА? И почему именно в МИРЭА?

— Тут как раз всё было просто. Изначально я поступал на мехмат МГУ, на котором экзамены проходили на пару недель раньше, чем в остальных вузах. Я сдал вступительные экзамены, но не был уверен, что прохожу по баллам. Решил подстраховаться, а МИРЭА был на той же ветке метро, всего в трёх станциях от «Университета». Так что я просто подал документы в институт, в котором в итоге и проучился пять с половиной лет. Потом я уже узнал, что прошёл бы на мехмат по баллам, но кто знает, кем бы я стал в этом случае. 

 

— Кто и как повлиял на выбор специальности: родители, учителя, друзья, случайные связи?

— Я учился в математическом классе, и мне нравилась информатика, где мы писали программы, учились создавать алгоритмы и вот это вот всё. Преподавал у нас выпускник мехмата, так что мой первоначальный выбор был сделан скорее под влиянием учителя информатики. А прикладную математику я выбрал потому, что на ней была самая большая в Советском Союзе стипендия — 75 рублей против 55 у остальных, даже айтишных специальностей.

 

МИРЭА

— Какую роль в вашей жизни сыграл вуз? Чему научил? Если вернуться в прошлое с сегодняшним опытом, куда бы вы поступали?

— Честно говоря, я вряд ли смогу сформулировать, чему меня научил вуз. Можно, конечно, сказать, что школа дала мне социализацию, а институт научил учиться и самостоятельно искать информацию, но это было бы слишком просто. Я точно не использую большую часть из тех предметов, что учил в МИРЭА. Ни матан, ни функан, ни компьютерную графику, ни проектирование процессоров или создание грамматик языка, ни распознавание образов или теорию графов. Даже знание методов спецслужб иностранных государств мне не пригодилось, так как в реальности всё было немного не так, как нас учили. Возможно, что-то из этого и пригодилось бы, но не в информационной безопасности. Но я могу сказать, что в ИБ я попал именно благодаря МИРЭА, так как по распределению со второго курса стал один день в неделю трудиться в одном московском «ящике», как раз в отделе защиты информации. Это и предопределило моё будущее. Так что выбор профессии для меня — это вопрос случая, а не спланированная акция. 

И вернись я в прошлое, я вряд ли бы что-то изменил. Всё-таки в семнадцать лет молодёжь не способна осознанно выбирать свою профессию, о чём говорит и опыт моих однокурсников, — мало кто из них пошёл трудиться по специальности. 

 

— Исходя из опыта, подсказываете своим детям, куда пойти учиться, или даёте свободу выбора?

— Дети должны сами выбирать своё будущее, а родители не должны через них реализовывать свои несбывшиеся мечты. Поэтому мой сын самостоятельно выбирал себе и специальность, и вуз. А дочери ещё пока рано об этом думать — ей бы школу сначала окончить.

 

— Какие вузы сегодня, на ваш взгляд, готовят лучших ибэшников?

— Никакие. Мы просрали высшее образование в области ИБ, и те, кто стоит сейчас у руля отечественного ИБ-образования, только загоняют нас в… ещё глубже. Это боль, и обсуждать эту тему тяжело. Будь моя воля, я бы разогнал всех старпёров, которые утверждают ФГОСы по ИБ, заседают в учёных советах, пишут бессмысленные учебники и выбивают себе гранты. Они как кандалы на ногах отечественной ИБ — не дают ей нормально развиваться. 

Нам вообще не нужно столько ибэшников с высшим образованием. Лучше развивать СПО в этой области, а то и вовсе заниматься профпереподготовкой в рамках корпоративных университетов. Фундаментальное образование по ИБ нам нужно для формирования прослойки методологов, архитекторов, специалистов по общению с бизнесом, но их вузы сегодня не готовят, так как там просто некому готовить таких экспертов. 

 

ПРО НАУКУ

— Вы могли пойти в науку, но в своей официальной биографии пишете, что кандидата технических наук Лукацкого не случилось по причине наличия плагиата в работах будущих научных руководителей. Не отдаёт ли это юношеским максимализмом?

— Конечно, отдаёт. Когда я был молод, я не понимал, почему какой-то завкафедрой моей аспирантуры должен присваивать результаты моего труда, к которому он не имеет никакого отношения и вообще «пороха не нюхал». Примерно также сегодня думает молодёжь обо мне (правда, я ни у кого не ворую контент, прекрасно понимая ценность чужого творчества). Я тогда предал огласке этот случай, но никакого эффекта это не возымело. Сейчас эти люди продолжают учить будущих ибэшников, и для меня остаётся загадкой, как могут учить защищать информацию те, кто её же ворует. 

Второй раз мне предложили получить «кандидата» при условии, что я напишу книгу по ИБ и возьму в соавторы своего потенциального научного руководителя. За это мне обещали «защиту без проблем». И этого старпёра я послал в пешее эротическое путешествие. Третий раз в эту «реку» я входить уже не захотел. 

 

— Нет ли сегодня желания всё-таки сказать своё слово в науке: повторить попытку и защитить кандидатскую, докторскую? Вам, безусловно, есть что сказать. О чём вы хотели бы написать сегодня?

— А зачем? Когда ты молод, ты гоняешься за заветными тремя буквами (к. т. н.) на визитке. А сейчас мне не надо доказывать своим родителям, что их сын чего-то стоит. Тратить своё время на защиту диссертации я сейчас уже не вижу никакого смысла — всё, что я хочу сказать, я говорю на мероприятиях, в блоге, в курсах, в телеграм-канале. Это гораздо ценнее для людей, чем пылящаяся в библиотеке диссертация, которую никто не будет читать или, ещё хуже, будут троллить в интернете.

 

НАЧАЛО В ПРОФЕССИИ

— Как вы пришли в информационную безопасность?

— В МИРЭА была практика отправлять студентов в поля, в места будущей работы. Так я попал в один московский «ящик», который писал для Минобороны систему защиты. Работал там четыре года, начиная со второго курса, — занимался разработкой подсистемной криптографической защиты информации. Параллельно стал активно писать в эхах FIDOnet (прообраз Интернета) RU.SECURITY и RU.CRYPT, первое из которых потом и «возглавил» как модератор. На последнем курсе нашёл себе работу администратором ИБ в ретейле, но был сокращён как самый молодой специалист, когда холдинг столкнулся с кризисом. Потом была работа в банке, после чего меня сманил к себе покойный Володя Гайкович из «Информзащиты», где, наверное, я и состоялся уже как специалист по ИБ, попробовавший себя в совершенно разных ролях — аудитора, создателя сайта, создателя ИБ-контента, продавца, маркетолога, преподавателя… 

 

— Вы работали в ИБ с 1992 года. Какой была ИБ тогда? Кто и как ей занимался? Как представлялось будущее профессии?

— ИБ была в самом-самом зачаточном состоянии. Первые ибэшники были «бывшие» сотрудники КГБ или Гостехкомиссии, которые ушли на вольные хлеба и свои знания по борьбе с иностранными техническими разведками и защите гостайны стали применять в коммерции. Активно развивалось направление защиты от утечек по техническим каналам. Персоналки уже не были редкостью, в отличие от локальных сетей. Поэтому защита заключалась в том, что надо было бороться с вирусами, распространяющимися на пятидюймовых дискетах от компьютера до компьютера. Эпидемией считалось заражение пары десятков компьютеров за неделю-две-три. Криптография была засекреченной — я ещё застал время, когда книги по ней относились к технологиям двойного назначения и их невозможно было достать в обычных библиотеках. Гражданская ИБ только-только начала зарождаться, но, как и сейчас, у её истоков стояли те же самые по образованию и менталитету люди. Так что если отбросить в сторону чисто технологическую сторону, то сама отрасль ИБ в России за 30 лет мало поменялась. 

 

«НЕ ТЕМ Я ЦЕНЕН»

— Опыт практической работы руками остался в далёком прошлом, все считают вас «бумажным безопасником». А сможете сегодня самостоятельно настроить с нуля систему защиты в небольшой организации?

— Как минимум я знаю, ЧТО надо делать. КАК — это уже другой вопрос. Если меня попросить настроить Active Directory или права доступа к файлам в Linux, мне придётся поднимать мануалы, и я точно где-то ошибусь или накосячу. Но включить автоматическое обновление ОС и приложений, выбрать правильный пароль администратора, внедрить MFA, настроить условный «микротик» или «кинетик» на периметре и сконфигурировать Wi-Fi я смогу. В этом плане небольшая организация мало чем отличается от моей домашней сети с парой десятков устройств, подключённых к интернету и требующих своей защиты. Но вообще достаточно странно от меня требовать доказывать «кто я такой» за счёт настройки NGFW или поиска уязвимостей в сети; я ценен другим, как мне кажется. 

 

CISCO

— Вы проработали в Cisco 18 лет. Как вы в неё попали?

— За давностью лет и не вспомню, но вроде это было стечение обстоятельств. В «Информзащите» мне было уже тесновато, а Cisco расширялась, и ей нужен был человек на продвижение кибербеза. Мой друг, Миша Кадер, работавший там, порекомендовал меня. Прошёл семь собеседований, и меня взяли. Так и сложилось…

 

— Какую роль в вашей жизни сыграла эта компания? Чему научила?

— Ответу на этот вопрос можно посвятить целую книгу. Всё-таки работа в американской компании сильно отличается от любой отечественной. Как минимум это доступ к самым современным технологиям и знаниям, которые было непросто получать в российской компании, даже во времена геополитического потепления. Это совершенно иной масштаб деятельности и, как следствие, возможность изучать ИБ в Азии, Африке, Америке, Европе, не закукливаясь внутри железного занавеса. Это сильно расширяет кругозор. 

Ну и, конечно, нельзя не сказать о том, что работа в международной публичной компании, работающей в разных юрисдикциях, заставляет немного по-другому относиться и к тому, что, как и кому ты говоришь, а также видеть и чувствовать, что такое процесс с чёткими входными и понятными выходными параметрами. И это касается как разработки ПО или продаж, так и маркетинга и развития бизнеса. Это то, чего пока не очень хватает российским предприятиям. 

 

— Судя по всему, именно там и родился тот Алексей Лукацкий — человек-бренд, которого мы все знаем. Так ли это?

— Нет, не так. Началось всё, как мне кажется, с публикации книги «Обнаружение атак» в 2001 году. Cisco просто дала возможность рассказывать о кибербезе для более широкой аудитории.

 

— Как пережили уход из компании? Варианты уехать из страны не рассматривали?

— Отвечу коротко: «Пережил и чувствую себя сейчас позитивно!»

 

POSITIVE TECHNOLOGIES

— Как попали в Positive? Чем там занимаетесь?

— Так сошлись звёзды — я и «Позитив». На самом деле вариантов было немного. Дело в том, что, несмотря на растущий рынок отечественного кибербеза, у нас не так уж много компаний, которые не погружены только в продуктовую историю, а готовы инвестировать в отрасль, заниматься её образованием, проводить различные социальные проекты и выполнять многие иные задачи, выходящие за привычную маркетинговую историю ИБ-вендора. У «Позитива» всё это было и есть. Так что тут я нашёл для себя возможность продолжать заниматься евангелизацией ИБ, комбинируя опыт, полученный в крупном международном вендоре, с возможностями, которые есть у Positive Technologies. И при этом, что мне очень импонирует, «Позитив» готов к экспериментам и нестандартным инициативам, которые невозможно себе представить в американской или европейской, очень compliance-ориентированной компании. 

 

О СВОБОДЕ И ТВОРЧЕСТВЕ

— Насколько для вас важна свобода действий? Если условный работодатель скажет: «С завтрашнего дня быть на рабочем месте с 9 до 18, офисный стиль, делать только то, что укажут, регулярные отчёты и KPI по пятницам», — как долго протянете в таком режиме? 

— Подобные вопросы я сначала задам на собеседовании, и если меня не устроит ответ, то я вряд ли устроюсь в такую компанию. Cisco научила меня, что важен не рабочий график и постоянная отчётность, а результат, который ты приносишь. Можно соблюдать трудовой распорядок, но не приносить никакой пользы. А можно быть разгильдяем, но при этом приносить половину дохода своей компании. Сейчас я уже просто не смогу работать в условиях военной дисциплины и отсутствии свободы действий. Кроме того, мы забываем простую мысль, что «согласие есть продукт при полном непротивлении сторон». Не только работодатель выбирает меня, но и я работодателя. Он не может мне навязать что-то, к чему я не готов и чего не хочу. Это звучит странно, но, возможно, именно поэтому я тот, кто я есть. Я за свободу выбора, а не принуждение к работе за зарплату. 

 

ДВУЛИКИЙ ЯНУС

— Возвращаясь к выбору профессии. Алексей Лукацкий — автор сотен отличных статей в СМИ, писатель, ведущий популярного блога. Может, стоило пойти в журналистику? Или вы придерживаетесь взглядов, что инженер может работать журналистом, а журналист инженером — нет?

— Если бы я пошёл в журналистику, мне бы не о чем было писать и пришлось вымучивать материалы согласно редакционному плану или заданию. А как специалист по ИБ я могу творить на любую тему в этой области, погружаясь на любую глубину. Бывают, конечно, и журналисты-исследователи, которые тратят много времени на какую-то тему, но, увы, в России таких не осталось. Большинство современных материалов носят оперативно-новостной характер, не подразумевающий глубокого погружения в тему. 

 

— Не соглашусь. Например, ведущая рубрики «Тема номера» в BIS Journal Елена Покатаева каждый раз очень глубоко погружается в тему. Но сегодня наш герой всё-таки вы, поэтому следующий вопрос. Вы человек с разносторонними интересами: с одной стороны, вы входите в профильные комитеты Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии и ФСТЭК, занимаетесь вопросами стандартизации, законотворческими инициативами, что понятно только узкому кругу специалистов. Консультант крупного вендора. С другой — вы популяризатор кибербеза, который на простых и доступных примерах показывает, какую роль ИБ играет в жизни государств, отраслей, компаний и обычных граждан. Автор и ведущий интеллектуальных игр. Какая сторона деятельности вам ближе и даёт больше возможностей для самореализации?

— Начнём с того, что больше полутора лет я уже не занимаюсь нормативкой и законотворчеством. Для меня это всегда была вынужденная деятельность, которой я занимался постольку-поскольку. А в последние годы я перестал улавливать логику в большинстве принятых законодательных инициатив, и мне просто стало неинтересно биться о стену непонимания наших карательных органов, которые пишут и принимают нормативку по ИБ. В Positive Technologies мне, к счастью, практически не нужно вовлекаться в эти задачи, и я ими занимаюсь только тогда, когда это может положительно повлиять на результативную, а не бумажную кибербезопасность. Поэтому сейчас у меня больше евангелистской деятельности для разных целевых аудиторий.

 

О СЕМЬЕ

— Алексей Лукацкий в семье — какой он?

— Мне бы хотелось уделять семье больше внимания, чем удаётся. Получается это не очень, но я безмерно ценю, что моя семья понимает это.

 

— А дети? Расскажите немного о них. Оба будут безопасниками? Чем они увлекаются, к чему стремятся? Как влияют на папу?

— Сын пошёл также на прикладную математику, как и я в своё время, но я никак не влиял на его выбор. Будет ли он безопасником? Не знаю. Не уверен, что это будет лёгкий путь для него. Дочери ещё рано думать о своём будущем — она учится в седьмом классе. Но мне кажется, безопасником она тоже не будет: она творческий человек и ей ближе то, к чему у меня никогда не лежала душа,— музыка, рисование и т. п. 

 

— Есть ли у вас досуг? Какой он?

— У японцев есть такой термин «икигай», то есть когда в одном человеке сошлось то, что он любит, то, в чём он хорош, то, что нужно миру, и то, за что ему платят деньги. Мне кажется, мне удалось найти свой «икигай» и поэтому мой досуг так или иначе связан с ИБ. В свободное время, если я не провожу его с семьёй, я пишу, делаю презентации или записываю видео.

 

— В блоге вы сказали, что увлекаетесь туризмом. Когда успеваете? Где побывали? Чем гордитесь?

— Сейчас на это времени уже не остаётся, но в своё время я прошёл или проплыл достаточно много мест в европейской части Советского Союза и России — Карелия, Кольский, Карпаты, Крым, Кавказ, Урал. В Cisco удалось поездить по США, намотав не одну и не пять тысяч километров на автомобиле. Побывал в командировках в Африке, Азии, Европе, Северной Америке, даже в Исландии. Но есть места, где моя нога ещё не ступала, и я бы хотел это осуществить. В России — это плато Путорана и Камчатка, а за её пределами — Южная Америка и, возможно, Антарктида. Но время ещё есть, и я надеюсь, что мне удастся это осуществить. 

 

— Ваше кредо?

— Всегда!

— Ваши цели?

— Везде!

— Ваши кумиры?

— Не сотворил.

— В чём смысл жизни?

— Быть полезным и не стыдиться смотреть людям в глаза.

— Считаете ли, что состоялись в жизни?

— У меня всё впереди — я пока не собираюсь уходить на пенсию.

— Чего вам не хватает?

— Времени!

— Какие планы на будущее, лет 10–15?

— Дописать начатые книги.

— Ваше любимое времяпровождение?

— Камин, коньяк, сигара, загородный дом.

— Блюдо?

— Коньяк, морковь и солёные огурцы.

— Книги?

— Когда-то их было немало. Но со временем понимаешь, что не может быть одной любимой книги. В разные периоды заходит что-то своё, чего раньше не понимал.

— Фильмы?

— «Собачье сердце», «Семнадцать мгновений весны».

— Города?

— Лондон, Сан-Франциско, Торжок, Суздаль.

— Анекдоты?

— Не запоминаю.

 

Вопросы задавала Марина Бродская